Песня двенадцатая. Небеса Идеала.
Идеал всегда издалека манил.
Пробужденный прикосновением Незримого,
Покидая ограничения достигнутых вещей,
Исследователь сильный, устремлялся, Мысль неустанная,
Открывая на каждом шагу светящийся мир.
Оставляла известные вершины ради неведомых пиков:
Охваченная страстью, искала единственную нереализованную Истину,
Тосковала по Свету, что не знает ни рождения, ни смерти.
Каждая стадия восхождения души отдаленная была построена
В неизменные небеса, всегда ощутимые здесь.
На каждом шагу путешествия чудного
Ступенька новая изумления и блаженства,
Формировался новый уровень в мощной лестнице Бытия,
Великая и широкая ступень, дрожащая бриллиантовым огнем
Как будто дух пылающий, там трепетал,
Поддерживая пламенем своим бессмертную надежду,
Как если б Бог лучистый дал ему душу
Чтоб мог почувствовать он поступь пилигрима,
Взбирающегося в спешке к дому Вечного.
На любом конце каждой сияющей лестницы
Небеса идеального Ума были видны
В сверкании голубом грезящего Пространства
Подобно полоскам бриллиантовых небес приникших к Луне.
На одной стороне мерцал оттенок, наплывая на оттенок,
Слава рассвета, пробиваясь к душе,
В дрожащем восторге озарения сердца
И спонтанном блаженстве, что дает красота,
Чудесные царства Розы бессмертной.
Над духом, действующем в смертном чувстве
Есть сверхсознательные области небесного покоя,
Ниже, неясная, угрюмая бездна Несознания,
Между ними за жизнью нашей, бессмертная Роза.
Сквозь атмосферу потаенную вздыхает дух,
Тело космической радости и красоты,
Незримое, нежданное, слепым, страдающим миром,
Карабкающееся из глубокого, предавшегося сердца Природы
Вечно цветет на стопах Бога,
Вскармливаемое священными мистериями жизни.
Этот бутон рождается здесь также, в груди человека;
Тогда прикосновением, присутствием или голосом
Мир обращается в территорию храма
И все открывает Возлюбленного неведомого.
Во вспышке радости небесной и легко
Жизнь отдается Божеству внутри
И преподносит восторг – подношение всего,
И к счастью открывается душа.
Блаженство ощутимо, что целиком никак не может прекратиться,
Внезапная мистерия тайной Милости
Цветет, расцвечивая золотом нашу землю красного желания.
Все высокие боги, которые скрывали свои лица
От загрязненного и страстного ритуала наших надежд
Открывают свои имена и свои не умирающие силы.
Недвижность фееричная пробуждает спящие клетки,
Страсть плоти становится духом,
И наконец, чудесным образом осуществляется
Диво, ради которого сотворена наша жизнь.
Пламя, в безгласном белом куполе
Видно и лица бессмертного света,
Конечности светящиеся, не ведающие ни рождения, ни смерти,
Та грудь, что вскармливает первенца Солнца,
Те крылья, что заполняют мыслей пылкую тишь,
Глаза, что смотрят в духовное Пространство.
Наши скрытые центры небесной силы
Открылись как цветы к небесной атмосфере;
Ум остановлен, вибрируя с высшим Лучом,
Тогда, даже это бренное тело может почувствовать
Любовь идеальную и безупречное счастье.
И смех сердечной сладости, восторг
Свободный от власти Времени, грубой и трагичной,
И красоту, поступь ритмичную часов.
В высоких областях к этому прикасается бессмертный род;
Что здесь бутон – там расцветает.
Там тайна Огненного Дома,
Сияние богоподобной мысли и блаженство золотое,
Идеализм восторженный небесного чувства;
Там волшебные голоса, солнечный смех,
Журчание водоворотов в реках радости Бога,
И виноградники мистерий золотого лунного вина,
Вся сладость и огонь, бриллиантовая тень которых,
С трудом здесь посещает смертную жизнь.
Хотя там, свидетельствовали радости Времени,
Давящее на грудь прикосновение Бессмертного ощущалось,
Была слышна игра на флейте Бесконечного.
Здесь на земле, пробуждающиеся ранние моменты,
Что вибрируют в божественном воздухе,
И прорастают на почве ее устремления,
Цветами солнечного Времени пристального взора на Вечность золотую:
Там есть совершенные, нерушимые блаженства.
Миллион лотосов, покачивающиеся на одном стебле,
Мир за миром, многоцветные и экстатичные,
Взбираются к какому то далекому, незримому богопроявлению.
С другой стороны ступеней вечных
Могучие королевства бессмертного Пламени
Стремились достигнуть Бытия абсолютов.
Из печали и тьмы этого мира,
Из бездны, куда погружаются жизнь и мысль,
Одиноко восходит к небесам бессмертное Пламя.
В скрытых, священных тайнах Природы,
Оно пылает вечно на алтаре Ума,
Его жрецы – души, посвященные богам,
Человечество –жертвоприношения дом.
Однажды зажженное, это пламя прекратиться не может никогда.
Огонь пылающий, вдоль путей мистичных земли
Вздымается сквозь атмосферы смертную,
Пока переносимый бегунами Дня и Сумерек,
Не входит в тайный, вечный Свет
И карабкается, белеющий, к невидимому Трону.
Эти миры – ступеньки восходящей Силы:
Греза гигантских очертаний, титанических линий,
Прибежища непоколебимой и просвещенной Силы,
Небеса неизменного Добра, не рожденного, чистого,
Высоты грандиозной Истины, нестареющего луча,
Как в небе символическом, они начинают виднеться
И призывают наши души, в более просторный воздух.
На вершинах своих они приносят не спящее Пламя;
Запредельного мистичная греза,
Трансцендентность путей Судьбы и Времени,
Они обозначают над собой своими вершинами указующими
Сквозь бледно – сапфирный эфир божественного ума
Направление к некоему золотому апокалипсису Бесконечного.
Гром, раскатывающийся среди холмов Бога,
Суровый, неустанный его потрясающий Голос:
Превосходящий нас, самих себя он призывает превзойти
И предлагает нам непрестанно подниматься выше.
Те вершины живут далеко от наших притязаний,
Слишком возвышенны для наших смертных сил и высоты,
С трудом, в ужасном экстазе усилия
Взобралась обнаженная воля атлетичного духа.
Суровые и непреклонные, они требуют от нас
Усилий слишком продолжительных для наших смертных нервов
Наши сердца не могут им оставаться верными, а наша плоть – поддерживать;
Лишь сила Вечного в нас может отважиться
К попытке авантюры того бесконечного восхождения
И освятить все то, что лелеем мы здесь.
Наше человеческое знание – горящая свеча
На неясном алтаре Истины, обширной как Солнце;
Благость человека, грубо сотканное, плохо сидящее платье,
Деревянное одеяние образов Добра;
Слепая и страстная, покрытая грязью и кровоточащая
Его энергия спотыкается на пути к бессмертной Истине.
Нашу высочайшую силу преследует несовершенство;
Части и бледные отражения – вот наш удел.
Счастливы те миры, что нашего падения не ощущают,
Где Воля с Истиной едина, Добро и Сила;
Не обеднели от нищеты ума земного,
Они хранят родную мощь дыхания Бога
Его спонтанность нагую быстрых напряжений;
Там есть его великое зерцало Самости,
И там – его суверенное самовластие блаженства
В котором бессмертные естества имеют свою часть,
Наследники и соучастники божественности.
Он через царства Идеала продвигался волей,
Принимал их красоту и проникался их величием,
И принимал участие в славе их удивительных полей,
Но проходил, не оставаясь под их правлением великолепным.
Все было там хоть интенсивным, но частичным светом.
В каждом крылатом серафиме высоколобой Идеи
Объединялось знание все, одной главенствующей мыслью,
Убеждая все действия к одному, золотому смыслу,
Все силы подчинялись единственной власти
И мир творили, где она одна могла царить,
Дом совершенный, абсолютного идеала.
Знак своей веры и своей победы,
Они страннику преподнесли у своих ворот
Огонь неугасимый или неувядающий цветок,
Эмблему привилегии высокого королевства.
Славный, сияющий Ангел Пути
Исканиям души дарил
Мощь и сладость идеи,
И каждая считалась, сокровенным истоком и высшей силой Истины,
Сердцем значения вселенной,
Совершенства ключом, паспортом в Рай.
И все же, там были области, где встречаются все абсолюты
И создают блаженства круг обрученными руками;
Свет стоял, обнявшись со светом, огонь сочетался с огнем,
Но никто в другом не терял свое тело,
Чтоб найти его душу в единственной Душе мира,
Восторге множественном бесконечности.
Он дальше проходил, к божественнее сферам:
Там, соединялся с величием общим, светом и блаженством,
Все высокие и прекрасные и желанные силы
Свои различия забывающие и свои отдельные царства
Становились одним, множественным целым.
Над разделением Времени путей,
Над Тишиной и тысяческладным Словом,
В неизменной и нерушимой Истине
Единые вовеки и неразделимые,
Лучистые дети Вечного обитали
В широких духовных высотах, где все является единым.
Конец песни двенадцатой
|
